«Раз в Крещенский вечерок...»

Поэты ЛИТО "Крылья" собрались на традиционную зимнюю встречу 21 января 2023 года

«Раз в Крещенский вечерок...».

Но встреча не получилась такой уж легкой, как хотелось бы всем нам... Было бы неправильным, если бы мы не говорили о ситуации в стране и на Украине. Игорь Потапов выбрал свои стихи, основанных на документальных материалах (письмах): 30 писем участника войны, которые мать погибшего солдата передала Игрю Потапову. И он очень бережно отнесся к этим письмам и написал то, что почувствовал, когда изучал эти письма в хронологическом порядке:

Игорь Потапов читает авторское стихотворение "ТРИДЦАТЬ ПИСЕМ"

ТРИДЦАТЬ ПИСЕМ

Письма погибшего солдата. Александра Горохова из п. Удельная МО

Тридцать весточек с фронта

в каждой шепот и вопль,

да еще похоронка,

не надеялись, чтоб.

Каждый слог в горле комом,

все с печатью ВЦ,

словно c меткой саркомы

на родимом лице.

И дохнуло могилой,

опалило огнем,

и страданьем и силой,

но сейчас не о том…

Наш солдат – в сорок третьем,

Сталинградский овраг,

роковое столетье

и смертельный наш враг.

1/1 – 43 года.

«С Новым годом и счастьем».

(а сердце уже на части,

дрожь, не выдерживают нервы)

так начиналось письмо первое,

перед атакой – с титром и штампом:

«Выше черты не пишите!»

«Смерть немецким оккупантам»…

«Три дня мы стояли на отдыхе

от пропахших кровью атак,

небо было нам крышей и окнами,

стены – снег и глубокий овраг.

Отдыхать не приходится долго,

хоть поспал и тому уже рад,

сзади черная дыбится Волга,

и приказ нам: «Ни шагу назад».

«Быть…» - Гамлета –

вопрос не для солдат,

Они живыми уходили в Ад,

земля горела, и дымился лед –

жить оставались, если повезет.

Лишь пятый выходил, не умирал,

и случай был – их Ангел-генерал.

Говорят, снег все лечит –

в сорок третьем – он был по плечи,

был по плечи и, вдруг, не стало,

по горло земля из металла…

А потом:

«Извините, что долго молчал,

чуть задело, в бинтах голова,

отбивали окоп и причал» …

и зачеркнуты дальше слова…

«Мам, за то, что пришлось пережить,

и если пуля меня не сыщет,

отрежет война кусище

от крохи, с названием жизнь».

Тридцать писем, но если любое

перед собой положить,

после – «Здравствуйте, родные, любимые»,

следует: - «Я пока жив».

В словах, обращенных к матери,

ждущей его и во сне,

слово «Мама» выводятся так старательно,

будто к Ангелу на этой войне.
«Мы победим, только время вот дайте,

мама не плачь, помолись за меня.

Вы там, наверное, голодаете,

вещи мои не жалей, меняй»…

В строчках, без точек, запятых и кавычек,

написанных карандашом химическим,

ожидание смерти стало привычным,

как не война, а тоска ученическая.

И о боях – ни строчки, ни фразы,

чтоб не накликать пулю иль взрыв,

не написал: «До свидания» ни разу,

а заканчивал: «Если останусь жив».

И только во всей переписке однажды,

как робкий отчаянья знак:

«Мама, сегодня у Вас праздник,

а я целый день хожу, как дурак.

Представил семью, как на экране,

а здесь, хоть волком завыть –

не знаем, где ляжем, не знаем где встанем,

и сколько осталось жить».

А вот и последнее – посмертное,

наверное, писарь писал,

более подробное, но газетное –

скольких уничтожил и геройски пал,

что вечная память ему отныне,

что многих от смерти спас,

что подорвался на вражеской мине,

когда нес к пушке боезапас,

что схоронили с почестью в братской

под троекратный салют,

и что по доле солдатской

в роте его помянут.

Видно врал офицер по привычке,

что обрел прах в «братской» покой –

«Ни петлички, ни лычки» -

после смерти такой.

И «Извещение» - голосом Родины:

о том, что геройски и где похоронен:

Сталинской обл. село Богородичное,

и точно указано место: -

«В двухстах метрах восточнее высоты – «200».

Совпадение или шифр вести –

Двухсотметровый – павших приют,

ведь у вояк грузом – «200»

гроб с убитым зовут.

И вот еще одно... Оно перекликается с сегодняшними событиями на фронте...

Игорь Потапов читает автрское стихотворение "РАЗВЕДКА БОЕМ"

РАЗВЕДКА БОЕМ 

(воспоминания ветерана)

Приказ: – «Чтоб – добровольцы и кто смелый –

в ночи к себе внимание привлечь.

Задача штаба – перед артобстрелом –

все огневые точки их засечь» …

«Разведка боем» – это гибель скопом,

такое может и дурак любой –

в ночи явиться к вражеским окопам,

и в тьме устроить показушный бой.

Нас семеро, воюющих полгода,

(мы знали – все равно послали б нас)

октябрь и дождь – способствует погода –

простились молча, как в последний раз.
Привлечь вниманье, значит «шухернуться»,

тогда – полушка – вся цена за жизнь,

но каждый все ж надеялся вернуться –

мы – налегке – гранаты и ножи.

Все впереди бугорится от трупов,

еще с зимы на мертвых их наряд,

в шинелях, в гимнастерках и тулупах,

страшнее страха давит трупный смрад.

Нельзя дышать – тела кишат червями

и ни одна – «звезда не говорит»,

лишь пулемет плюёт очередями,

пока ракета желтая горит.

Ждешь смерти и отвесной, и продольной,

то мрак слепит, то вспышкой озарен,

и кажется в нас лупят из стоствольной,

а свист и грохот с тысячи сторон.

Визгливо воя, небо месят мины,

а взрывы их – жёлто-зелёной сверк.

Осколки, пули, грязи мешанина –

все это варево тебе готовит смерть.

Ползем гуськом по грязи и по трупам,

вжимаемся в воронки, в жижу ям –

квадрат пристрелян, минометы лупят –

осколки чавкают по грязи и телам.

Тот – впереди – лицом уткнулся в жижу.

Я – по инерции – лицом в его сапог,

и, как в кино, вдруг, осознал, что вижу

своей судьбы – готовый эпилог.

В мозгу мелькнуло – нас осталось трое,

еще до немцев метров пятьдесят,

нас засекли – скулят осколки роем,

ракеты, как на празднике висят.

Там впереди бугор, пред ним воронка,

туда б попасть и ад в ней переждать,

но охнул старшина и матернулся громко,

и навсегда остался здесь, лежать…

В условный час, чтобы прикрыть нам спину,

чтоб хоть как, нас спрятать от беды,

ударил залп, завесив всю низину,

и нас окутал едкий серый дым.

Назад вдвоем – метнулись словно лани,

бежали, падали, услышав шелест мин.

Был весь в крови – дополз на издыхании.

Нас было семеро – остался я один.

Наш – левый фланг, на правом – было то же.

Все засекли, и штаб признал успех,

но только там – все обошлось дороже,

их при разведке – уложили всех….

Бой ночной – это все для разведки,

мрак и случай там твой господин,

все назад возвращаются редко,

в этот раз – я вернулся один.

На войне все работы – посменно.

Днем – пехота, разведчикам ночь.

Днем пехоте помогут – кто смелый,

ну, а ночью – кто сможет помочь? …

Подлатали – спиртным и бинтами,

врач сказал, когда грудь бинтовал,

«ты везучий, не то, что «Титаник»,

дальше – мат, но, а я – уже спал…

Снится сон, что от ран помираю,

кто-то стал по щекам меня бить,

полоумно глаза продираю –

надо мною, как черт – «особист».

Особист, матершинник был редкий

и любого мог в «яму» зарыть: -

«Что ж ты – сука, вернулся с разведки,

этот дзот не сумевши раскрыть?

Ты вод спишь, а в смертельной атаке

уложили второй уже взвод.

Он без устали лупит, собака,

разъядрит твою грёбанный дзот.

Видишь – сука, как гибнут солдаты,

ну а дзот твой всю ночь промолчал,

вот возьми револьвер и гранаты,

и взорви, иль тебе – трибунал».

И от боли, чтоб громко не «ахать»,

пригубил я спиртного стакан,

что б унять состояние страха,

и чтоб боль притупилась от ран…

Перебежками, как от погони,

две гранаты с наганом в руках,

всюду труппы в бинтах и в погонах –

те – с медалями, эти – в крестах.

Ночью эту припомнил ложбинку,

(у разведчиков – память на след),

дальше голо – я, как на картинке,

ну а мне – двадцати ещё нет.

Вдруг, рвануло – метнулся в воронку

и оглох, будто кончился бой,

промелькнуло, ну все – похоронка,

плюнул грязью, нет – вроде живой.

Не нужны мне медали и слава,

жить так хочется, «Боже – прости»,

мне бы только до той вон канавы,

незамеченным проползти.

И дополз, дзот оскалился лавой.

Тело сразу сковал лютый страх,

мне ж придется кидать в него правой.

а она вся в крови и бинтах.

Я швырнул, задохнувшись от боли,

и понял: – «все, пипец – недолет»,

но наверно, от наглости что ли,

все ж на миг замолчал пулемет.

И меня разглядев, пулеметчик,

как сюрприз из октябрьского дня,

взбеленился от злости – короче –

весь огонь перенес на меня.

Да, Фортуну спугнул я, ребята,

без гранат, я не воин в бою.

Враг – не знал, он боялся гранаты

и дырявит канаву мою.

Пули режут верхушку уклона,

и дымится земля, и дрожит,

уменьшается мертвая зона,

и до смерти мне хочется жить.

Я решил – до последнего биться,

ведь наганом в дзот можно попасть,

и метнул я наган «особиста»

в раскаленную черную пасть.

Влип я в землю и начал молиться,

но все ближе стальной крокодил.

Чую запах – бушлат мой дымится –

зажигательные зарядил.

Вдруг, взметнуло ввысь бревна и глину,

сразу мрак – среди белого дня,

что-то рухнуло сверху на спину,

враз избавив бушлат от огня.

Я завыл от отчаянья громко,

весь в крови, но, наверно – чужой …

Где был дзот – там дымилась воронка,

в ней мертвец, ну а я вот – живой.

Но меня припечатало прочно,

все болит, но, а в сердце – уют.

И я понял – сегодня уж точно,

здесь меня ни за что не убьют.

А потом я увидел бегущих,

и на каждом – такой же бушлат,

и, в российские кущи зовущий,

над врагом, возвышающий мат…

Пока фриц мой бушлат брал на мушку,

чтоб фарш нарубить из меня,

притащили тяжёлую пушку

и поставили в створе огня.

Мой спаситель, все видя, старался,

чтобы прям в амбразуру всадить,

между прочим, потом он признался,

что боялся меня зацепить. …

Обещали медаль за отвагу,

командир даже сдал матерьял,

«особист» – на мня – в штаб бумагу,

что оружье в бою потерял….

На войне очень крепко дружили,

уважали простых и лихих,

«особиста», потом, все ж убили –

снайпер их, или кто из своих.

Игорь Потапов читает авторское стихотворение "О жертвах бех слез и без криков..."

Давно на заседания не был старейший автор, поэт Юрий Гончаров. Он представил свою печатную небольшую книгу "О Великой Отечественной войне". Из которой Татьяна Максименко прочитала его стихотворение "БЕССМЕРТНЫЙ ПОЛК"

Татьяна Максименко читает стихотворение поэта Юрия Гончарова "БЕССМЕРТНЫЙ ПОЛК"

К нам на ЛИТО пришел молодой автор, которому нужны советы и критика мастеров слова. Мы приветствуем Рената Рызванова и желаем ему успеха в выбранном пути! Ренат нас порадовал песней 

"Вижу чудное приволье", слова и музыка народная, исполняет певец Ренат Рызванов

Певец Ренат Рызванов рассказывает о себе и исполняет песню "Вижу чудное приволье"

Ренат Рызванов читает свои первые стихи

Также свои стихи читал молодой автор Евгений Трунов:

Евгений Трунов читает свои стихотворения

А молодой и успешный поэт Алексей Сазонов приготовил сюрприз: они дуэтом прочитали стихотворение Алексея Сазонова "Родина":

Евгений Трунов и Алексей Сазонов читают стихотворение Алексея Сазонова "Родина"

Ну и, конечно, не могли мы на встрече обойти своим вниманием новогодние праздники. Алексей Сазонов читает свое авторское стихотворение "РОЖДЕСТВО":

Алексей Сазонов читает свое авторское стихотворение "РОЖДЕСТВО"

В этот зимний день к нам приехала бард, автор и исполнитель песен на свои стихи и стихи других авторов под гитару Светлана Титова. Она стала истиным украшением нашего вечера! Настолько она покорила всех своей утонченностью и женственностью! Слушайте и наслаждайтесь!

Светлана Титова исполняет песню "БЕССОННИЦА" на свои стихи

Светлана Титова исполняет песню "НА ЗАБРОШЕННЫХ СТЕНАХ"

Светлана Титова исполняет песню "Я СНОВА ИДУ ПО ТРАПУ"

До новых встреч, друзья!